Элегия на смерть Маріи Ивановны Елагиной, дочери Ивана Перфильевича, 1774 года.

Елагина, куда твоею мы судьбою,
Куда мы шествуемъ, дѣвица, за тобою!
Великолѣпно такъ
Препровождаемъ мы знатнѣйтихъ дѣвъ на бракъ:
Отверзся храмъ тебѣ и видитъ нашъ то зракь:
А мы стѣсненно дышимь:
И ахь! Не брачныя мы пѣсни тамъ услышимъ.
Томясь я то глашу и не могу быть бодръ;
Отходишь ты не въ одръ;
Отходишь ты ко гробу,
И погрузимъ тебя въ земную мы утробу.
Во младости сеголь, сего ли ты ждала!
На то ли только жизнь судьба тебѣ дала
Чтобъ ты возросшая лишь только расцвѣла,
А разцвѣтя увяла,
И розою явясь цвѣтя со стебля пала!
Мы плачемъ о тебѣ въ другой идущей свѣтъ:
Мы плачемъ; но въ слезахъ отрады горькихъ нѣть;
За слезы мертвыя назадъ не отдаются.
Мы плачемъ суетно идущія во храмъ;
Но что же дѣлать намъ?
Слезъ токи изъ очей неволѣю ліются.
Ея поступокъ былъ душъ чистыхъ образецъ,
И одарилъ ее большимъ умомъ творецъ:
А матерь и отецъ
Такое подали сей дѣвѣ воспитанье,
Что зрѣлося вездѣ ума ея блистанье.
А ты достойныя дѣвицы сей
Родитель, ахъ, умѣрь, умѣрь тоску по ней!
Но се слова его отвѣта:
Моя любезна дочь сего лишилась свѣта,
Разсталася она со мною на всегда,
И не увижуся я съ нею никогда:
Разсудокъ я имѣю,
И горести мои сносити я умѣю;
Мужаюся, сношу; но плачу и тогда.
О матерь! А твое лице въ слезахъ не тонетъ,
Но вся, увы! Но вся твоя утроба стонеть.
Рожденной отъ тебя сужденно умерѣть:
Тебѣ, ахъ! Болѣе во вѣкъ ея не зрѣть:
То мука въ лютой долѣ;
Но воспротивиться не можно рока волѣ,
А гдѣ жила твоя возлюбленная дщерь,
Запри въ тѣ комнаты на долго дверъ.
Тамъ скажеть мучася: васъ нынѣ ненавижу;
Я вижу васъ, да въ васъ я дочери не вижу;
Пустѣйте вы теперь.
Родители! Сіе вамъ тяжко бремя;
И только облегчить ево едино время.